— Ничем не могу помочь, Локурд. Я уже пообещал. Сам понимаешь, нарушить слово не могу.
— Эзергиль! — Мама обвиняюще посмотрела на меня. — Где твои манеры? Почему не ухаживаешь за гостьей?
Ксефон выскочил вперед, словно хотел что-то сказать, но осекся под взглядом председателя.
— Он, безусловно, молодец, но ты мне всю спину уже в синяк превратила.
— А ну сядь, — тихо произнес дядя. Однако в этом тихом голосе было нечто такое, что все недовольно гудящие пассажиры замолчали. — Своего племянника буду ругать только я. Больше таких прав нет ни у кого из вас. И наказывать его в случае необходимости тоже буду только я. Всем ясно?
— А вы на стороне Ксефона. Скрепим наш договор кровью.