- Ей ничто и никто не может помочь, - грустно произнесла Мария, пристально глядя мне в глаза. - Вы думаете, я не пыталась? Думаете, я сидела сложа руки, молча смотрела на несчастного ребенка и ничего не делала? Уверяю вас, я сделала все, что могла. А могу я очень многое. Нам остается только принять это как святую волю господа.
- А то! - просиял Телок. - Когда приступать?
Рита проверяла карманы, выдвигала ящики стола, бестолково суетилась, но ключей как не бывало.
- Что-то вроде того. Ты рассказывал, что в санатории кто-то заходил в твое отсутствие в твою комнату и рылся в бумагах.
- Не выкручивайся! Я оставила тебе все телефоны, ты, между прочим, сам на этом настаивал. Ты хотел иметь возможность разговаривать с сыном каждый день. Ты же считаешь, что без общения с тобой Женечка пропадет.
- Анна, а где ваши дети? - спросил я, идя на поводу у мысли о том, что матери в обустройстве дома помогать должны были бы именно они, а не посторонний, в сущности, человек.