Не дождавшись ответа Рамона, Кэти резко повернулась и пошла в ванную, прикрыв за собой дверь гостиной. Задыхаясь от унижения, она влезла во влажную одежду и провела руками по волосам.
Это было пять месяцев назад, и только однажды Кэти позволила себе горьковато-сладкое наслаждение подумать о нем. Только несколько дней назад она наконец-то поверила, что полностью освободилась от него. Но когда в среду она услышала по телефону знакомый до боли голос Роба, это заставило ее задрожать всем телом. «Кэти, не вешай трубку. Все изменилось. Нам необходимо встретиться и поговорить».
— Пойдем отсюда, — хрипло приказал он, а когда Кэти прошептала: «Хорошо», — он застонал и начал покрывать ее влажное, нежное тело еще более страстными, разрушительными поцелуями.
— Я убью тебя! — рассмеялась она, вырываясь все слабее.
Его губы обрушились на нее с безумной страстью, и волна желания захлестнула ее. Руки Рамона утонули в ее густых волосах; держа ее голову, он покрывал ее губы бесконечными поцелуями. Кэти упивалась тем, как пульсировала его плоть, невыносимо сладостно давящая на нее, затем застонала от лихорадочного желания, когда он начал медленно вращать бедрами.
Конечно же, до того, как началась месса, Рамон вел себя так, что это обескуражило бы любого, кто, может быть, и хотел дружески заговорить с ним.