Насколько на данном этапе я мог судить, регрессии сотканы из того же зыбкого вещества, что и сны; происходящий на бессознательном уровне процесс запоминания самых обычных деталей повседневного существования вызывает к жизни причудливые, но имеющие всего лишь маргинальное отношение к реальности, фантазии. Но затем мне пришло в голову, что на все это можно посмотреть и по-другому. Стоит мне признать собственную жизнь лишь седьмой «серией» всего цикла – как оно, строго говоря, и было, ведь, готовя материал для программирования, я присовокупил к списку шести «жизней» краткую автобиографию, – стоит поступить так, и окажется, что все образы, так или иначе всплывающие в регрессиях и как будто выводимые из моего личного опыта напрямую, на самом деле окажутся не в большей, но и не в меньшей мере иррелевантными, чем внутренние связи между шестью фиктивными жизнями. Иначе говоря, мы все семеро сольемся в одно целое, ключа к пониманию которого не будет по-прежнему, хотя все и встанет на свои места.
Здесь я вмешался и напомнил пациенту, что до сих пор нам не удалось выявить ни малейших признаков кармической прогрессии в его цикле. Я спросил у него, не обнаружил ли он теперь подобного поступательного развития своих предыдущих существований. Понял ли он, каким именно мотивом руководствовались все они в стремлении к явно недостижимому, осознал ли, чем именно обусловлен его нынешний кризис. Пациент явно оскорбился и не удостоил меня ответом. Возникла долгая пауза, которую я не спешил прервать. Он сидел в своем кресле и явно не знал, что сказать. Я делал вид, будто не замечаю его смятения.
В Индиан-Ридж не существовало никаких официальных институтов. Я позвонил в мэрию Пасфорка и нарвался на секретаршу, объяснившую мне сонным голосом, что, насколько ей известно, Индиан-Ридж попадает под тамошнюю юрисдикцию, однако всю информацию касательно смертей, рождений и бракосочетаний надлежит требовать письменным запросом. В тот же день я послал ей такой запрос, хотя у меня и создалось впечатление, что на слишком быстрый ответ рассчитывать в данном случае не стоит.
– Вы продемонстрировали мне Библию, которую, по вашим словам, обнаружили под полом в хижине где-то в Кентукки. Мне надлежало поверить вам на слово.
– Я люблю Анну. С какой стати мне ее ненавидеть? Сомервиль ничего не ответил. С полузакрытыми глазами он откинулся в кресле, вытянул ноги, тщательно поправил стрелки на брюках.