– Требует вернуть – что? Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я вырвал руку из ее пожатия. Пенелопа совсем поникла.
– А как, вы говорите, называется этот мотель?
Я решил не возобновлять просьбу к Сомервилю о кассетах с Магмелем. Они мне больше не понадобятся. И, кроме того, он ждет от меня чего-нибудь в таком роде.
Голос, звучащий издалека и крайне неуверенно, – мой собственный. Это голос взрослого мужчины, имитирующего голос ребенка.
Лунообразное лицо горничной расплылось в улыбке. Ее певучий голос действовал на меня несколько ободряюще.
Все быстрее и быстрее, вращаясь и ворочаясь, со все большим неистовством, туда и сюда, туда и сюда, помогая самой себе, добивается она своего одинокого оргазма и издает длинный и по-звериному страшный вопль восторга.