— Слушай, Смок, я все для тебя сделаю, — горячо сказал Малыш. — Если ты схватишь насморк и будешь лежать с переломанными руками, я день и ночь буду сидеть подле тебя и утирать тебе нос. Но будь я проклят вовеки, если ради тебя или ради кого-нибудь другого выложу две тысячи сто полновесных долларов за какие-то там куриные яйца.
— Совсем стерлись! Подошва гладкая, что твой каток! — воскликнул Карсон. — Вы, я вижу, немало отмахали. Погодите минутку, я вытащу часть своих и отдам вам.
Наступило молчание, и Смок в сотый раз спрашивал себя, что же таится в прошлом Снасса.
Они переглянулись и многозначительно кивнули друг другу.
— А я вам запрещаю! — грубо крикнул Спраг. — Смок, еще один шаг — и вы уволены.
Старик с нескрываемым негодованием смотрел на племянника. Это легкомыслие и дряблость выводили его из себя.