Значит, вот он какой, этот Яппо, подумала она. Почему-то думала — старик, с бородой, с посохом… Как Хиид — таким он запомнился ей. Впрочем, может быть, это детские аберрации, тогда все, кто старше тридцати лет и выше пяти локтей, казались глубокими стариками и великанами…
Подошли и остановились остальные. Берт судорожно вздохнул.
— Ладно, — сказала Ника. — Я проветрюсь, и все пройдет. Ты же не хотел, я понимаю.
— Ребята, — сказал Томаш, — мне кажется, вы поймали зелененького. Провериться не желаете?
— Нельзя ли несколько подробностей для прессы?
Засовы завизжали — верхний, потом нижний, — и, чавкнув, открылась дверь. Снаружи была ночь. Густой зеленовато-желтый свет факелов залепил глаза. Чувствуя себя еще более слепой, чем в темном, наглухо закрытом фургоне, Стелла замерла.