Он остановился и прислушался. Тонкий вой возник вдалеке, поднялся — и оборвался. И, как бы погребая его, нарос лязг броневика.
Берт наручней не использовал. Он дрался двумя мечами.
— Да, конечно. Амо выпустит вас. Когда вы доберетесь до обитаемых районов — уже ваша проблема. Впрочем, это не так трудно.
И история с распятием темна до полной непроницаемости. Схвачен, торопливо судим с нарушением всех и всяческих процессуальных норм (чего стоит одно только ночное заседание синедриона!) и осужден на немедленную смерть — не для того ли все провернуто так быстро и вопиюще противозаконно, чтобы успеть к Пасхе — чтобы заменить на кресте другого Иисуса, Иисуса Варавву, Иисуса-"сына-Отца"?
А потом — сразу — она открыла глаза. Очень белый свет, и шум в ушах, как далекая музыка… и тошнит. Что-то было? И вообще — где я? Она подняла голову. Кто-то сидел рядом, но она никак не могла увидеть лицо — все плыло.
— А какая разница? Где вы проведете границу? Как отличите одно от другого?