Зареванная девушка в цветастой косынке поверх папильоток и мужской рубашке, босая. Распухшие губы, распухшие глаза, свежая ссадина на скуле. Закушенные костяшки пальцев…
Потом он сел на корточки, прислонясь к стене, запрокинул голову, сказал: «Ой, мамочка…» – и умер.
Мерри ожидал увидеть целый наряд полиции и даже парней из комендантского взвода с карабинами на изготовку, но в коридоре стоял лишь одинокий «эм-пи» в каске и темных очках.
– В общих чертах. Убрать группу немцев. Из ближайшего окружения Гиммлера.
Проклятый Эрвин, подумал Айова. Он открыл окно. Мокрый, соленый, холодный воздух толкнул его в грудь. Если бы ты тогда…
– Потому что я не знаю его. Вернее, не знаю, кто он. Или они. Скорее, они. Рейхсфюрер любит дробить полномочия подчиненных. Чтобы никто ни за что не отвечал целиком.