– Подожди, – сказал Штурмфогель. – Откуда в Риме может быть наш консул? Ты заработался, шеф.
– О нас, математиках, говорят как о сухарях! – жарко и громко, на весь зал, шептала она. – Ложь! В любви я Эйнштейн! Я хочу быть с вами, седой красавец!
Он заставил себя проглотить комок и вернуться от любви к ненависти.
Последовал обмен рукопожатиями. Ладонь полковника была суха и тверда.
Штурмфогель бежал, в полном смысле слова не чувствуя под собой ног. Но бежал, а это значит – цел.
– Что ты знаешь о пауках? – спросил Нойман через порог.