Как бы вынырнув из дрогнувшего воздуха, навстречу им шагнула девушка в длинном, по щиколотку, широкополом кожаном плаще табачного цвета. У нее были коротко стриженные, в стиле тридцатых годов, светлые волосы и неодинаково изломанные тонкие брови.
– Абадон, – пробормотал он почти вслух и сам не заметил этого. И не заметил, как Роза вздрогнула и быстро посмотрела на него.
– Хорошо огрызаетесь. Молодец. И не обижайтесь, – сказал Штирлиц.
Назначенный Штурмфогелем для встречи с агентом Ортвином ресторанчик – неприметный, спрятанный где-то в глубине квартала, – был, как ни показалось бы странно стороннему наблюдателю, пуст лишь наполовину. Но Штурмфогель знал, что здесь традиционно обедают многие таможенные, железнодорожные и почтовые чиновники средней руки… Когда-то, по оставшимся от Канариса данным, это был известный русский эмигрантский ресторан, назывался он «Полковник» и славился борщом и биточками в сметане. Теперь от старого остались лишь красные рубахи официантов да название, хотя и переведенное на турецкий.
– Кто-то проснулся, – сказала Ханна, продолжая колдовать с кофейником. – Встает, бормочет. Идет умываться…
– Есть связь с Хете? – и дождавшись утвердительного ответа: – Свяжите меня.