Руки все сделали сами. Варга лишь почувствовал, как забился автомат. А уши уже полны были ваты, и звук очередей колотился в виски.
Впрочем, поймать его было бы непросто. Сообщает какие-то сведения? Потому что болтун. Рация, рация где? Или хотя бы стремительно летящие в бурном небе почтовые голуби? Нет, и гадалка Дженни в Лондоне, и подслеповатый букинист в Сицилии, и мамаша Теопия здесь, на Крите, – все они, выслушав Айову, лишь замирали на четверть часа, закрыв глаза и чуть закинув голову, и только пальцы чуть подрагивали, как будто руки их были руками пианиста, вспоминающего давнюю мелодию… Так что контрразведчикам было бы трудно предъявить кому-либо обвинения – даже если бы они ворвались в разгар «сеанса».
– Фанги давно в ваших краях? – спросил Штурмфогель, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
Машина свернула налево, в сторону рынка, и «бронепоезд» пропал из виду.
Висел невысоко над землей цеппелин, под ним стояли люди и что-то разгружали с него. Словно огромные чемоданы уже стояли на земле, спускались на стропах, еще висели под толстым дряблым брюхом. В стороне какие-то люди с оружием строились в два ряда, напряженно смеялись, разбирали объемистые свертки. Еще где-то двое сидели на корточках, копаясь в груде ремней и длинных высоких седел. Седла эти вызывали в памяти какие-то неясные ассоциации – почему-то с переходом улиц. Потом один из «чемоданов» открылся, и из него под уздцы вывели дракона. Дракон был некрупный, серый, но плотный, сильный, красивый. Могучие мускулы перекатывались под ровной чешуей. Походка выдавала хорошую школу…
Не трепещи, Штурмфогель! Можно ли бояться бурь птице с такой фамилией?