Нойман почувствовал озноб. Отменить охоту? А если он уже убит? Все-таки Хете – это Хете, от него еще никто не уходил. Как тогда все будет выглядеть?
– В ней – никогда. Но я всегда сомневаюсь в слабостях противника. В том, что у противника есть слабости.
Он чувствовал странное тягостное болезненное опустошение – будто из него выдрали кусок внутренностей. Но в этих внутренностях кто-то таился: опухоль или паразит…
И что же тогда? Дрозд блефует? Или кому-то удалось обмануть систему контроля?
И потом, когда они шли деревней – поскрипывая дощатым тротуаром, – Захарий все поматывал головой, как бы говоря: ну и дела же!..
– Что-то открывают.., бумага шуршит… – сказала Хельга уже от себя.