Деревянные, подумал Штурмфогель. Мраморные. Фарфоровые… что они с нами делают…
Ранний ужин в поместье Хогенлихен, где жил Гиммлер, проходил в узком кругу: Шелленберг, Зиверс, доктор Керстен и Нойман. Такие совещания в неофициальной обстановке Гиммлер практиковал уже несколько лет, когда требовалось принятие решений в особо сложной ситуации. Причем главная тема таких совещаний не формулировалась и иногда даже впрямую не обсуждалась, оставаясь фоном беседы. Вот и сейчас Шелленберг рассказывал фривольные французские анекдоты, над которыми первым смеялся Зиверс, полностью лишенный чувства юмора и втайне презиравший выскочку Шелленберга. («Этот гиперактивный юноша…» – цедил он сквозь зубы.) Но Шелленберг был любимцем Гиммлера и его поверенным в каких-то тайных и опасных делах, и хитрая тварь Зиверс это чувствовал, а потому смеялся над анекдотами, соль которых была ему недоступна…
Фриц, вдруг вспомнил Штурмфогель. Это Фриц Мейссель…
А вечером прибудут русские. Интересно, окажется ли среди них Сокол? Зеботтендорф и хотел, и не хотел, чтобы он появлялся здесь. Сейчас, когда возникла тайна, незримо связывающая их, следовало бы избежать всяких опасностей разглашения. А среди делегатов, он знал, было немало тех, кто читал по взглядам и дыханиям.
– Что вам заказать? – спросил Штурмфогель. – Рекомендую здешний плов.
– У тех чудаков, что построили дом, построили дом на песке…