Стрелять сейчас было бессмысленно: панцирь фанга был крепче стали. Следовало ждать, когда он спустится на пол и пойдет в атаку. Тогда будет недолгий миг, в который он окажется уязвим.
Он выпал на какую-то крошечную площадь с фонтаном, обложенным мешками с песком, сообразил, где находится (вспомнилось не название, а место на карте), отряхнулся и двинулся в сторону таверны «Бородатая женщина», до которой было минут сорок неторопливой ходьбы.
Он стряхнул с себя воспоминания и посмотрел в мутное зеркало. Рожа, конечно, измятая…
– Можешь себе представить – в концлагере. Провинциальное гестапо постаралось. Спасибо папе Мюллеру – выяснил…
На белых легких скамьях сидели парочки, сидели няни с детьми, сидел одинокий старик. Вдали расстилалось море без горизонта.
Сейчас ему тоже хотелось плюнуть, все отменить… Если бы не тот факт, что под подозрением находится он сам, то так бы и сделал. Увы, руки связаны…