Он не знал. Да и грусть была не грустью, а просто накопившейся после перелета кислятиной, усталостью, перегаром.
Впрочем, и в собственном голосе Штурмфогель слышал то же самое.
Рекс что-то буркнул, скрылся в своей комнате и тут же вернулся, уже в брюках и рубашке. В руке его был большой жестяной фонарь.
– Понятно. Гуго, а шеф – он тоже так считает?
Она разлетелась, как пустая тыква. Именно – пустая. Большое тело упало, задергалось, потом его косо рассекло изнутри, от плеча к бедру. Из дыры высунулись тонкие волосатые лапы с крючками на концах…
– Я говорил еще, что он может работать на противника.