Немного подождав, Волков поднялся вверх. Он не стал уходить в невидимость: это снижало восприимчивость. Да и зачем? Никакой угрозы для себя он не ожидал.
Вон они, искомые цифры. Светятся зеленовато, как будто написанные фосфорической краской. Триста сорок один… двести шесть… девятьсот девяносто один… триста восемьдесят семь… семьсот двенадцать… сто тридцать… двадцать два. Все. Запомнил.
Нойман забрался в гондолу «Малыша» и щелкнул тумблером. С тихим гудением раздвинулась крыша над внутренним двориком, зашелестела лебедка, и «Малыш» – небольшой привязной аэростат – поплыл вверх.
– Ну вот и чудненько, котик. А теперь вставай, вставай, утро давно…
– Я понял, ваша светлость… – голос растерянный.
Статуя изображала Асмодея. Владельцы Изенштайна были известными дьяволопоклонниками, да и посадские жители имели дурноватую славу. Здесь не стоило появляться в темноте, особенно по пятницам…