Через четверть часа партизан осталось четверо, обезоруженных и запертых. Страшно воняло пороховой гарью, плечо и руки гудели от пулемета, в ушах стоял звон. Тело пыталось что-то говорить, но только морщилось и глупо улыбалось. Ему вообще повезло необыкновенно: граната взорвалась в двух шагах – и ни царапины…
И добьются-таки того, что все развалится и погибнет…
Рюдель, водитель Гуго, выбрался из машины, чтобы открыть двери пассажирам. Штурмфогель отметил, что Рюдель стал еще грузнее и как будто старше. Там, внизу, он уже четвертый месяц лежал в госпитале СД, не приходя в сознание, и был в двух вздохах от смерти: пролежни проели всю его спину…
– Ведь правда, он был гений? – спросил Нойман.
– Вам надо сидеть спокойно. Доктор отругает меня, если я буду смеяться вместе с вами.
– Да. Чтобы месяц был в запасе. А вы, Зигфрид, готовьте пока своих людей. Франц предложит нам выкладки…