Киссур вынул портрет Ванвейлена, зажег свет и стал его рассматривать. Подумал и сказал:
Господин Арфарра передвинул пешку на золотое поле, перевернул водяные часы. Время потекло вспять.
- Разве не ясно, - возразил Чареника, что командиры сказал полководцу при всех то, о чем полководец просил их наедине?
- Это правда, что Даттам возьмет с вас 50% за провоз золота в империю?
Арфарра не выдержал и молча схватился за голову.
Киссур шел довольно долго, пока не оказался в нижнем городе. Мимо пронесли паланкин с закрытым верхом, и Киссур вспомнил, что сегодня праздник у Чареники; ах, если б явиться домой под утро, с тем, чтобы первая его жена не смогла уехать любезничать при фейерверках и накрытых столах! Нет, это было невозможно. Тут мысль об угощении у Чареники напомнила ему, что он голоден.