А чернокнижник Арфарра, прочтя заклинание, вырезал из бумаги бесов и послал их слушать разговоры невинных людей и ловить господина Андарза.
Ученых не интересовала социальная структура империи. Ученых интересовал обитающий на ее территории бог.
Первый министр Нан разыскивал Киссура исподтишка и на воле, ему и в голову не пришло искать его среди арестованных слуг Ишнайи.
Правда, - продолжал Бьернссон со смешком, - слухи о бесчинствах толпы сильно преувеличены. В этом доме мало чего осталось после стражников вашего Шаваша. Я так даже думаю, что народ пускают затем, чтобы никто потом не мог разобраться, кто сколько награбил награбленного.
- Знаешь, милый мой, - сказала Архиза. - Я посмотрела его дело, - это странное дело. Никаких постраничных обвинений не предъявляли, сослали как слугу господина Ишнайи, за день до опалы принятого на службу. А между тем выговор у него отменный... Знаешь ли ты, что никто ничего не слыхал о сыне Ишнайи и его товарищах? Как бы этого мальчика не хватились в столице через год-другой.
Через два дня государь кушал с Чареникой в беседке дыню, и вдруг пожаловался министру, что Арфарра совсем выжил из ума, лепетал третьего дни невесть что, и верно, знал, чем досадить Варназду, потому что тоска по Киссуру переела сердце государя: почему бы не послать вместо в него в армию другого человека?