Тринадцать веков назад города прибрежных Розовых Гор были обычными муниципиями, где народ радовался демократии, получал бесплатный хлеб от добровольно жертвующих имущество богачей, и отнюдь не спешил расширять круг граждан, участвующих в дележке.
Да, богачей в империи хватало, но страсть к наживе была сколь могуча, столь и самоубийственна. Государство жало созревшие деньги, как крестьянин жнет урожай, и норовило со жнивьем содрать чернозем. Люди ворочали миллионами и попадались по пословице: "Богатый вор с поклепу садится". Попавшись, мятежных обобщений не делали, законов не винили, а винили враждебную партию.
Действительно, вскакивая, Нан ненароком распорол правую руку об острый каменный выступ. Тут же послали за лекарем. Тот, всячески кланяясь, перебинтовал руку узника. Комендант в отчаянии бил сапогом нашкодивший камень и бормотал извинения. Нан, улыбаясь, предложил коменданту разделить его скромную трапезу. Тот застеснялся и на прощание осведомился о просьбах узника.
Нан принял лист и отправился сочинять доклад.
Нан исчез не один: вместе с ним пропал и начальник его стражи, маленький варвар из народа аколь, человек дьявольской ловкости и преданный господину министру, - этот человек, по показаниям домашних Нана, вошел в кабинет министра через полчаса после того, как министр скрылся в нем с бунтовщиками. А когда Арфарра показал Киссуру его портрет, Киссур признал в маленьком варваре человека, который сошел во двор и отдал ему документы.
Марбод похолодел: он понял, что вдвоем им из подземного храма не выбраться, потому что оружие в руках Ванвейлена все-таки завязло в каменной стене и гору не разрубит.