- А вас это не касается, - огрызнулся Бредшо, - вас нагрузили, вы и везите.
- Да, - сказал он, - а жалко. Подумаешь, кошечка! Это всякий сумеет избежать ареста, обернувшись кошечкой! А вот сделать так, чтобы такой человек, как Шаваш, не мог арестовать тебя в твоем собственном виде - это да!
Домоправитель сел на скамейку и закрыл лицо руками.
Но экзарх Харсома, правитель Варнарайна и наследник империи, не покупался за иглы ежа-пуховика. Человек, сумевший упечь в монастырь законного сына государя, человек, заводивший друзей только затем, чтобы дороже их продать, человек, которому Даттам был обязан жизнью, только потому, что Харсоме в тот миг оказалось прибыльней помиловать Даттама, чем повесить, - Харсома был совершенно непонятен Даттаму. То виделся ему человек, меняющий убеждения чаще, чем храмовая танцовщица - штанишки, не стремящийся ни к чему, кроме собственной власти, то виделся ему фанатик, мечтающий о славе и единстве империи - разумеется, под его, Харсомы, руководством.
- Мразь, - говорил господин Андарз, - мразь! Наместник жрет, а народ кровью блюет, да?
- И вы обо всем знали, - спросил он, - еще до того, как продали нам зерно, содрав за опасность впятеро против обыкновенного?