У колодца стояли два монаха в позах ссорящихся голубей и выясняли, кому вечером чистить репу.
Шаваш оглянулся: перед ним стоял Свиной Зуб. У Свиного Зуба кулаки были как два чугунных горшка, ум свой он держал в кулаках, а души у него было на самом донышке. Он избавлял людей, подозреваемых в богатстве, от излишних забот, связанных с владением нечестно нажитым добром, и это он предлагал Шавашу быть мизинчиком в его шайке. Свиной Зуб чмокнул этак разок, и партнеров Шаваша сдуло, как при слове "облава". Свиной Зуб повертел Шаваша, подергал шелковые штанишки и сказал:
Никто, однако, не стал брать его дома и сада. В лавках и на площадях плакали и говорили, что указ подложен и на государя навели порчу; уверяли также, что Арфарра не болен, а отравлен. А господин Чареника, придя домой, написал седьмое письмо Ханалаю и был очень доволен, что его враг теперь враг государя.
Многие в посаде проснулись от страшного грохота.
Варназд никогда не охотился за пределами парка, - прошло три часа, и государь понял, что они заблудились.
Ванвейлен вышел на черный двор, смешался с толпой рабочих, ставивших отпечатки пальцев в ведомости за зарплату, и беспрепятственно был перевезен вместе с ними на другой берег. За людей рабочих не считали куда там! Различить в рабочем заморского купца? Скорее Ванвейлена могли заловить и заставить работать третью смену.