- Ну, - удивился пилот, - снаружи это ужасный рев. Вы никогда такого не слышали.
Некоторые крестьяне убежали в лес и горы, а остальные сыпали себе на волосы грязь и ложились на обочину, раскинув руки.
- Банкрот, - повторил Даттам и махнул рукой в глубину сада. - Это все - дареное, даже не краденое. За эти двенадцать лет вы так и не нажили своим трудом ни гроша. Весь ваш капитал был - народное мнение. Ненадежный капитал. И если вы не лжете - то сегодня вы прогорели. А если вы лжете то вы опять бунтовщик, и на этот раз с вами, надеюсь, не будут церемониться.
Арфарра сказал, что торговцы не ездят на боевых конях, и заставил Ная и его людей пересесть на заморенных кляч. А потом он велел ему снять боевой кафтан и надеть зеленый, суконный. Памятуя о словах Арфарры, Най все стерпел.
Надо сказать, что всю эту ругань чужеземцы слушали, прямо-таки разинув рот... Но мы ее пересказывать не беремся, да и невозможно. Ведь даже о битве у Рачьей реки можно сложить песню, хотя бы и хулительную. А как сложить песню о том, как Арфарра-советник учредил при дворе новые должности, насажал туда простолюдинов, а старых титулов хоть и не отменил, но превратил в пустое место?
Один из гостей наклонил голову и проговорил: