- Тьфу, - сказал Андарз, - эти ручные лисицы.
Дело в том, что у варваров, как и в империи почитали Шакуника, но почитали неправильно, вертелись и пели, как в бою. Это слово, "шакун", на вейский даже не переведешь, как, скажем, слово "сущее" - на аломский.
Глаза государя стали большие, как блюдца, от горя и тоски.
Охота вышла отменной: пестрые перья так и летели перед всадниками. Киссур, без сомнения, был лучшим из охотников, даже Мелия не мог с ним тягаться. Мелие было досадно, он думал: ну, конечно, где нашим глупым горам равняться с раздольями государева парка. Досада его проистекала оттого, что он сам имел счастие пользоваться вниманием госпожи Архизы месяц тому назад, а в пакете, который привез Киссур, господин Ханда написал, как обстоят дела, и тревожился за жену, которая связалась с врагом первого министра.
- Вы - чиновник управы. Допросите Фазаненка, или устройте ему побег и приведите сюда.
- Эй, - завопил человек в белом кафтане, - открывайте ворота!