Теперь за мальчиком наблюдали мы на пару. Как ни странно, но Альена не стала задавать мне никаких вопросов относительно моих похождений. Вела себя так, словно ничего и не было.
— Угу, — хмыкнул я, поворачиваясь к сидящей рядом со мной девочке. — Альена, заткни уши.
Довольно быстро мы добрались до дома Алеши. Я уверенно направился к уже знакомому мне подъезду.
— Разве я велел тебе их тратить?! Тратил бы понемногу и никто ничего не узнал бы!
— Да, дядя. А что ты можешь мне посоветовать? Ну… я по поводу того, как мне действовать?
Из дома выглянул Григорий Иванович. С недоумением уставился на мокрого священника, посмотрел на валяющийся тут же бидон. Перевел взгляд на хихикающего меня и на злого Ксефона. Психологом художник оказался хорошим. Он молча спустился с крыльца и ухватил Ксефона за ухо. Тот завизжал, а я расхохотался. Видеть, как человек таскает черта за ухо… это надо видеть. Конечно, чертова солидарность должна бы заставить меня испытать симпатию к Ксефону. Не дождетесь. Ксефон — последний черт, к кому я буду испытывать симпатии.