Своим спасением Колдиез – а это сотни и сотни военнопленных, среди которых львиную часть составляли высшие сановники и офицеры, – был обязан, как ни парадоксально, любовью Вирунги к музыке, размеры которой тот скрывал даже от Стэна.
– А как насчет моей деятельности в Пограничных Мирах?
Таанцы больше других могли понять психологию японских камикадзе – если бы кто-нибудь помнил историю столь давних времен.
Император поднял голову от доски для рубки мяса.
– До того, как я погоню вас отсюда, у нас будет время осушить по стаканчику, а потом еще по одному. Как только эти поганые таанцы уберутся с "Нормандии", я отдам приказ лететь прочь.
Стэну и Алексу не требовалось поддакивать Вирунге, у них все было написано на лицах.