Брайт, похоже, заинтересовался. Более того, его голос внушал доверие. Он спросил, когда Ив хотел бы встретиться с ним, и тот предложил не откладывать и сделать это в тот же вечер.
Он дошел почти до дома Джастина Харда и вдруг свернул налево и почти вприпрыжку быстрым шагом направился по боковой улочке. К его ногам будто приделали крылья.
Тишина… где-то снизу до их слуха донесся взволнованный шепот медсестры, рассказывающей врачу о случившемся, но в палате царила тишина.
Ив навел резкость и сделал восемь снимков. Потом он отошел на двадцать футов влево и сделал еще пять снимков, стоя на холмике.
— Я здесь, Бобби, — сказал он и встал, жалея, что не может дочитать и узнать, чем окончится рассказ. Но он еще успеет сделать это… Поверить в то, что Бобби написала четырехсотстраничный рассказ, было легче, чем во все остальное, что он сегодня увидел. Но как она могла сделать это за три недели, с тех пор как он видел ее в последний раз? Рассказ, безусловно, — лучшее, что она когда-либо написала. Нет, это невозможно. Проще поверить, что сам он сошел с ума.
— Боже правый, — прошептал Гарднер и осторожно вставил ключ в замок.