Селена немного рассказала о курсах, которые она вела в Олбани Джуниор Колледже — это было еще до того, как она перебралась в Нью-Йорк и стала писать для журналов, — а потом и она замолчала. Мы с ней убирали тарелки со стола, и вдруг я почувствовала себя неуютно. Резко обернувшись, я поймала на себе ее потемневший взгляд. Могу сказать вам, что я прочла ее мысли, — видите ли, родители иногда могут читать мысли своих детей, — но дело в том, что в этом не было никакой необходимости; я знала, о чем она думает, я знала, что эта мысль никогда не покидает ее. В ее глазах я прочла те же самые вопросы, что и двенадцать лет назад, когда она разыскала меня в огороде среди бобов и артишоков: «Ты сделала что-нибудь с ним?», и «Это моя вина?», и «Сколько мне еще расплачиваться за это?»