— До-х-лооо-рессс! Пыльные зайчики! Они повсюду! О Господи! До-х-лооо-рессс, помоги! Помоги мне!!!
У него были белые, как снег, волосы, хотя вряд ли ему было больше сорока пяти, и пронзительные ярко-голубые глаза. Когда он смотрел на вас, возникало такое ощущение, будто он проникает вам прямо в душу и расставляет там ваши мысли в алфавитном порядке. Как только я увидела его сидящим рядом с Гарретом и услышала щелчок закрывшейся за мной двери, я поняла, что то, что произойдет завтра на дознании, не имеет абсолютно никакого значения. Настоящий допрос произойдет прямо сейчас в этой маленькой комнатке городского констебля, на одной стене которой висел календарь, а на другой — фото матери Гаррета.
— Ох, да бросьте вы называть меня миссис Сент-Джордж! — сказала я. — Если уж вы обвиняете меня в том, что сначала я столкнула своего мужа в колодец, а потом стояла и слушала его крики о помощи, так уж зовите меня просто Долорес.
Настроение Веры стало немного улучшаться, когда шестнадцатого или семнадцатого начали прибывать первые гости, но я все равно радовалась, когда могла уйти домой, а в среду, восемнадцатого, она выгнала еще одну девушку — Карин Айландер, так ее звали. Вся ее вина заключалась в том, что она разбила тарелку. Карин не плакала, когда шла по подъездной дорожке, но мне кажется, что она продержалась только до первого холма, скрывшего ее из виду.
Я попыталась заставить себя полежать и выждать, но не смогла — видение того, как он карабкается вверх по стене колодца, становилось все ярче и ярче, сердце мое билось с такой силой, что, казалось, вот-вот разорвется. Наконец я надела туфли, снова схватила фонарь и кинулась к колодцу. В этот раз я подползла к его краю — ничто на свете не могло меня заставить подойти. Я очень боялась, что белая рука Джо змеей вынырнет из темноты и вцепится в меня
— Ты хоть слышишь сам себя? — спросила я. — Ты хоть понимаешь, что ты говоришь?