– Уходи! – Триша хотела выкрикнуть это слово, но с ее губ сорвался лишь чуть слышный шепоток.
– Тебе это приснилось, – сказал Том. Он стоял в пятидесяти футах от нее, сложив руки на груди, привалившись спиной к клену, в серой выездной униформе. – Тебе приснилось, что мы пришли в это место.
Он посмотрел на нее, удивленно вскинул брови. А его пальцы, которые так ловко управлялись с бейсбольным мячом, раскачивали ржавый рым-болт. Вперед-назад, вперед-назад.
Существо в черной сутане не обратило ни малейшего внимания на ее слова. Сбросило капюшон. Лица под ним не было. Только бесформенная голова, образованная осами. Они ползали друг по другу и угрожающе жужжали. В осиной круговерти Триша разглядела некие человеческие черты: пустой глаз, ухмыляющийся рот. Голова, жужжала, как жужжали мириады мух над отгрызенной (или оторванной) головой лосенка. Жужжала, словно у существа в черной робе вместо мозга стоял моторчик.
– На этот раз он выглядел как живой, – просипела она. – Точь-в-точь как живой. Круто!
Миновал час, потом два. Вместо того чтобы твердеть, почва становилась все более топкой. Наконец, земли не стало вовсе: над водой возвышались лишь поросшие травой островки-кочки. Триша переходила от одного к другому, держась за ветви и кусты, если была такая возможность, если нет – балансируя руками, словно канатоходец. Наконец, наступил момент, когда она не могла не только переступить на очередную кочку, но даже допрыгнуть до нее. Какое-то время ей пришлось настраиваться, а уж потом она ступила в черную воду. Ее окатило гнилостным запахом. Вода чуть-чуть не доходила до колена. Ступня погрузилась в холодный желеобразный ил. Со дна поднялись желтоватые пузыри.