Она расстегнула молнию внутреннего кармана и достала плейер, обращаясь с ним так же трепетно, как священник – со святыми дарами. Провода, намотанные на пластмассовый корпус, миниатюрные наушники, аккуратно уложенные в специальные пазы на корпусе. Естественно, в плейере стояла кассета с записью, которая на тот момент была фаворитом и у нее, и у Пепси (альбом «Таптампер» группы «Чамбавамба»), но сейчас Трише было не до музыки.
– Я вижу его язык. – Собственный голос долетел до Триши со стороны, из далекого далека. Золотая солнечная дорожка на воде вдруг стала нестерпимо яркой, девочка почувствовала, что ее качает, поняла, что она вот-вот лишится чувств.
Ах ты, лгунья, возразил ей ледяной голос. В нем слышалась насмешка. Ты маленькая лгунья.
Триша хотела сказать матери, что Пит уже вышел из детсадовского возраста и негоже ставить его в угол: когда-нибудь дело закончится тем, что они вернутся и не найдут его, а потом выяснится, что он уехал домой на попутке. Но, разумеется, ничего не сказала. Плохой была сама идея субботних экскурсий, но мамик никогда бы этого не признала. По завершении некоторых подобных мероприятий Куилла Андерсен выглядела лет на пять старше. В углах рта появлялись глубокие морщины, и она непрерывно терла висок, словно у нее болела голова… но отказываться от субботних выездов Куилла не собиралась. Триша это знала. Может, если бы их мать участвовала в битве на реке Литтл-Бигхорн, индейцы, возможно, все равно одержали бы победу, но досталась бы она им более дорогой ценой.
Голод она в основном утолила ягодами. Триша не могла сказать, сколько она съела (не упоминая о листьях: зубы ее, наверное, стали такими же зелеными, как у Артура Родоса, отвратительного мальчишки, который жил неподалеку от Пепси), но скорее всего много. Да и желудок у нее сжался. А потому орешки ей следовало…