- Эта молодая особа любит тебя, потому что ты задумчивый, - сказал Король, представляя Алису. Он надеялся отвлечь внимание Гонца, но тщетно Англосаксонский Гонец не бросил своих штучек, а только бешено завращал глазами и принялся выкидывать одно коленце чуднее другого.
Но Алиса и не думала разговаривать. Ей уже казалось, что она никогда в жизни не сможет больше произнести ни слова, так она задыхалась, а Королева все кричала:
Алиса фыркнула и тут же закашлялась, чтобы прикрыть свой смех. Она боялась его обидеть.
- Я просто хотела взглянуть на сад, Ваше Величество...
- Конечно, должно (*46), - ответил Шалтай-Болтай и фыркнул. - Возьмем, к примеру, мое имя. Оно выражает мою суть! Замечательную и чудесную суть! А с таким именем, как у тебя, ты можешь оказаться чем угодно... Ну, просто чем угодно!
В одном из лучших рассказов Льюиса Пэджетта - под этим именем выступали покойный Генри Каттнер и его жена Кэтрин Л.Мур - (L.Padgett. Mimsy were the Borogoves) слова из "Jabberwocky" рассматриваются как знаки языка будущего. Правильно понятые, они раскрывают технику проникновения в четырехмерный континуум пространства-времени. Та же мысль превосходно используется в очень смешном детективном романе Фредерика Брауна (Fredric Brown. Night of the Jabberwock). Рассказчик - восторженный почитатель Кэрролла. От Иегуди Смита, который, судя по всему, является членом общества поклонников Кэрролла "Светозарные мечи", он узнает, что сказки Кэрролла - вовсе не сказки, а правдивое повествование о действительной жизни в другом измерении. Ключи к сказкам остроумно скрыты в математических трактатах Кэрролла, особенно в Curiosa Mathematica, и в его стихотворениях, которые на деле являются акростихами более замысловатого толка. Почитатели Кэрролла не должны пройти мимо "Ночи Бармаглота", этого необычного произведения, тесно связанного с "Алисой". [...]