Но, если он нарушает правила, и его в конце концов ловят, с ним обходятся сурово. Декстер только намекал, что самое мягкое наказание – «смерть в четыре часа», Я поняла только, что ему вводят какой-то наркотик, который не снимает, а наоборот, усиливает болевые ощущения.
Дядя Том устало опустился в кресло и покачал головой.
Словом, на день, два, а то и больше я обречена вкушать все роскошества «Тангейзера». Захоти я выйти за порог, мне придется напялить маску, да еще перчатки. С другой стороны, у нас в номере есть экран во всю стену, и стоит только пожелать, как на нем появится запись или прямая трансляция из любого театра или клуба Венусбурга. Цветная и выпуклая. Некоторые «развлекательные» программы – я смотрела их, когда поблизости не было ни Кларка, ни дяди Тома – изрядно расширили мой кругозор. Надо сказать, что у нас на Марсе культура, в общем-то, пуританская. А на Венере нет законов как таковых, только инструкции и правила Венерианской Корпорации, но они не касаются личного поведения. Я выросла с убеждением, что Марсианская Республика – общество личной свободы, и до сих пор так считаю. Но оказалось, что между марсианской свободой и венерианской – огромная разница.
– Конечно же, освободит! Дядя Том… и мистер Председатель… и Декстер… и остальные…
На шестой раз секунды истекли одна за другой, связь не восстановилась, и, словно труба Страшного Суда, завыл сигнал тревоги.
Ни водителя, ни аэромобиля не было. Я не знал, радоваться мне или горевать. Я уже настроился пристрелить и его, хотя могло выйти и наоборот. Жаль, что не было машины, она избавила бы нас от блуждания по джунглям.