– Э-э-эм… – обратилась я к молодым людям, выжидающе глядевшим на меня.
Бодрый задира-мороз шалит и щиплет за щечки.
Это были глухие гостиничные занавески со специальной затемняющей подкладкой. Через несколько секунд в комнате воцарилась мгла, нарушаемая лишь тусклым светом телевизора, по которому шел крикет. Даниел закурил и начал звонить вниз, чтобы заказать шесть банок пива.
– А ты пойдешь с Хулио или с папой? – спросила я, чтобы как-то остановить её.
– У меня все прекрасно, дорогая, – и мама одарила меня своей особой смелой улыбкой. – Береги себя.
– Привет, – пробубнила я с полным ртом, пытаясь собраться с мыслями. Затем, вспомнив статью, я обернулась к Перпетуе.