– Мне это ни о чем не говорит, – сообщила она, возвращая мне открытку.
– А вон у того жениха лацканы совершенно немыслимых размеров.
– Бриджит, – ухмыльнулся он, пока я машинально поправляла юбку, – ты выглядишь так, будто тебя поймали с поличным, когда ты занималась опасной игрой с огнестрельным оружием!
Вот сволочь. Где я найду двадцатитрехлетнего мальчика, который в субботу вечером пойдет на ужин к Самодовольным Женатикам, вместо того чтобы принимать «Экстази»?
– Ах! То, что творится в Сребренице, просто ужасно, правда? – я судорожно пыталась подобрать проблему примерно такого же масштаба. – Честно говоря, боюсь, я не очень в курсе происходящего в Боснии. Мне казалось, боснийцы жили в Сараево, а сербы на них нападали, но тогда кто же такие боснийские сербы?
– Прекрати, Бриджит. Не говори глупости, – отрезала она голосом разъяренного Чингисхана. – Мейвис Эндерби всегда так жалко смотрелась в своих темно-желтых и серо-зеленых костюмах, а теперь она прошла консультацию, ходит в удивительных, потрясающих розовых и ярко-зеленых и выглядит на двадцать лет моложе.