— Не проблема, — сказал Андрей. — Я тебе говорил, что есть парень по имени Тимур — профессиональный дрессировщик. Я ему компьютер вчера наладил, так он на радостях сказал, что бесплатно нашу зверюгу выдрессирует. А он знаешь, с какими собаками работает? С милицейскими волкодавами! Парень я тебе скажу — вылитый Шварценеггер!
Ну да, налил. Чего она так разоралась? Мне всю жизнь хотелось пописать на клумбу, так мог ли я упустить такую возможность? Собак выводят пописать на клумбу, а котов не выводят. Вот я и пришел к выводу, что счастье кота Шашлыка — в лапах самого кота Шашлыка.
В итоге всех дел Андрей свое компьютерное барахло долго закутывал в газеты, обвязывал веревочкой и скотчем, получив в результате огромный сверток, который напоминал некий труп, тщательно подготовленный к выносу из дома поздней ночью. Но когда Андрей попытался приподнять эту пародию на Церетели, скотч и хлипкая веревочка не выдержали, поэтому «труп» развалился пополам, хлынув дождем из железок Андрею прям на тапки. Какие он слова при этом говорил — ужас просто. Я даже Цигейке порекомендовал свернуть уши в трубочку, чтобы ничего не слышать, потому что я-то к его выражениям уже привык, а она могла с непривычки получить нервное расстройство. Впрочем, Цигейка и тут проявила крайнюю степень невозмутимости, поэтому практически никак не отреагировала на жуткие Андрюшины ругательства, а только пару раз тихо вздохнула, пока он крыл по матери какие-то материнские платы, вытаскивая из носков мелкие железячки, которые он называл человеческими именами — Симы и Димы.
— Ну почему же десять? — возмутилась тетя Соня. — Я же сказала — буду частенько заезжать. Конечно, за год я все это не перетаскаю, но через пару лет...
По лицу Андрея было видно, что он не считает это уж слишком большой трагедией.
— Дык, ить, это... — невразумительно ответил дядя Володя, не отводя взгляда от бутылки водки. — Цигейку свою проведать пришел, — объяснил он. — Думаю, как она там, в чужом месте, — и он сделал вид, что сейчас расплачется.