- Так ты говоришь, он родственник владельца фабрики, мистера Сэмюэла Грифитса, о котором ты писала?
Роберта посмотрела на озеро. Мимо как раз проплывала другая байдарка в ней сидели юноша одних лет с Клайдом и девушка не старше, чем она сама. На девушке было белое платье и розовая шляпа, а лодка была зеленая. А вдалеке, у того островка, о котором говорил Клайд, еще одна лодка, ярко-желтая, и в ней тоже парочка. Роберта предпочла бы покататься в лодке без подруги. Ей так хотелось побыть с ним вдвоем... Как жаль, что она здесь не одна! Если сейчас позвать Грейс в лодку и если потом Грейс когда-либо услышит что-нибудь про нее и Клайда, она, пожалуй, начнет болтать об этом катанье и выдумывать лишнее... А ответить Клайду отказом тоже страшно: он может потерять к ней всякий интерес, и это будет ужасно.
И все-таки еще жило в нем старое недоверие к религии и ее плодам память о вечных, но напрасных молитвах и проповедях отца и матери. Неужели же теперь и он обратится к утешениям религии лишь потому, что ему тоже тяжело и страшно? Нет уж. Или, во всяком случае, не так.
А потом произошло событие, которое для этого уголка означало чуть ли не революцию. Так как в этой сугубо земледельческой местности был очень дешев труд, то в городке Трипетс-Милс открылась маленькая трикотажная фабрика. И хотя Роберта, следуя общепринятым здесь понятиям и нормам, воображала, будто такого рода труд ниже ее достоинства, все же ее соблазнили слухи, что на фабрике хорошо платят. Итак, она переехала в Трипетс-Милс, поселилась там у одной знакомой, жившей раньше в Бильце, и каждую субботу приезжала домой; она мечтала скопить немного денег, чтобы затем пройти курс в коммерческой школе где-нибудь в Ликурге или Гомере, изучить счетоводство или стенографию, словом - занятие, которое откроет перед нею какое-то лучшее будущее.
- Ну-ну, какой же? - с интересом спросил Белнеп.