- Вам незачем надевать их на меня, сэр, - сказал он умоляюще. Пожалуйста, не надо. Мне никогда не приходилось их надевать. Я и без того пойду с вами.
В последующие дни - причем Белнеп и Джефсон все снова и снова неутомимо оспаривали допустимость такого рода показаний - были выслушаны пять врачей, которых вызвал Мейсон, когда тело Роберты было доставлено в Бриджбург; все они по очереди под присягой заявили, что ушибы на лице и голове, принимая во внимание физическое состояние Роберты, вполне могли ее оглушить. Состояние легких покойной (их подвергли испытанию, погружая в воду) доказывало, что в момент падения за борт она была еще жива, хотя и не обязательно находились в сознаний. Что же касается орудия, которым были нанесены удары, врачи не решались высказывать какие-либо догадки, кроме того, что это орудие было тупое. И как ни были строги и придирчивы Белнеп и Джефсон, они не заставили врачей признать, что удары могли и не быть настолько сильными, чтобы оглушить Роберту и лишить ее сознания... наиболее серьезной была, видимо, рана на темени, такая глубокая, что здесь образовался сгусток крови. В качестве вещественных доказательств предъявлены были фотографические снимки.
"Но нас могут заметить по дороге, в поезде. Меня потом опознают как ее спутника".
- Тут все семьдесят футов будет, - и это в каких-нибудь ста футах от пристани.
А тем временем за два дня до его смерти миссис Грифитс в порыве безмерного ужаса и отчаяния телеграфировала достопочтенному Дэвиду Уотхэму:
- Вы, конечно, считаете, что он виновен? - сухо заметил Джефсон.