В комнате верхнего этажа горел свет. Там было холодно и сыро — сырость не исчезала даже жарким летом. В трещинах на стенах рос мох, по полу постоянно ползала какая-то живность. Но в этой комнате находилось все достояние замка.
Он не оторвал губ от ее шеи, и Джудит понадобилась вся ее воля, чтобы не поддаться владевшей ею страсти.
— Нет, ты не холодна. Это просто невозможно, когда у женщины такие волосы и глаза. Но кто же тот мужчина, который растопит этот лед? Уолтер, с его прикладыванием к ручке, или твой муж?
— А что еще мне остается? Прошу тебя, ответь. Он твердо верит, что я безнравственна. Я иду спасать его, а он уверен, что я бегу к своему любовнику. Я ношу его ребенка, он же считает, что я зачала его от другого.
— Я его еще не видел. Я бы многое отдал, чтобы узнать, где его держат и в порядке ли он.
В тот же вечер он сделал ей предложение. Она устремила на него изумленный взгляд, ее глаза горели, как сапфиры. Потом она опустила голову и пробормотала что-то насчет необходимости поговорить с отцом. На следующий день Гевин отправился к этому пьянчуге и попросил отдать Элис ему в жены, но Николае принялся нести какую-то чепуху о том, что мать не может жить без своей дочери. Он все время запинался, и создавалось впечатление, будто он произносит заученную речь. Никакие доводы Гевина не смогли переубедить его.