– По запаху чувствую. Как собака, – усмехнулась Лена и зажгла свет в прихожей. Под ковриком она обнаружила точно такое же темно-коричневое пятно, как и снаружи.
Лена перелистала тетрадь, исписанную от корки до корки стихами. Почерк у Арсюши был крупный, острый, как галочьи следы на снегу.
В центре холла возвышалась двухметровая скульптура бравого полицейского с собакой. И полицейский, и пес глядели на Лену суровыми медными глазами.
Лена гуляла с Пиней уже почти час. Пес разыгрался, никак не хотел идти домой. Наконец он дал пристегнуть поводок. Лена решила сначала зайти в гастроном, который находился через дорогу, купить какой-нибудь еды, потом вернуться, позавтракать, покормить Пиню.
– Не знаю. Ты другой какой-то. Мы с тобой три месяца не виделись, и ты стал другой.
Конечно, увидеть все это живьем было куда интересней, но экзотика деревянных ложек, павловских платков и партийных билетов, разложенных на лотках вдоль улицы, Свету сейчас не интересовала. Она чуть не потеряла Полянскую, которая быстро шла сквозь крикливую, разодетую в кожу и меха брайтонскую толпу.