Оборачиваюсь, вижу Кузьминича. Он тяжеловато бежит, придерживая рукой полевую сумку.
Переночевав в лесу, мы и тридцатого октября продолжали свои скитания.
— Вызвать председателя колхоза! — приказал я. — Потом собери сюда командиров рот!
Конечно, я понял: генералу уже было известно обо всем, что я натворил в прокуратуре.
Подавив смутное, непонятное мне самому раздражение, я устроился за своим маленьким столом у окна и, черкая бумагу, стал продумывать приказ по батальону. Порой краем уха я улавливал разговор генерала с хозяином. Беседа велась в добром согласии. Хозяин уже называл генерала на «ты».
— Ты что, прощаться со мной вздумал? Рановато! Выкинь эту дурь!