— Придерживайтесь графика. Пока можно отдыхать.
И отовсюду ко мне только один вопрос: далеко ли Сипуново?
Вот я провел с ним полчаса. Дважды и трижды я уловил его новый не примеченный мной ранее жест — он поддергивал рукава, тяготясь отсутствием дела. Весь этот день, который, возможно, предрешал исход предпринятого еще раз немецкого рывка к нашей столице, судьбу второго тура битвы за Москву, день массового героизма — под таким названием он вписан в историю войны, — Панфилов провел в деревне Шишкине, почти лишенный возможности управлять войсками. Телефонные шнуры, соединявшие генерала с подчиненными ему штабами, теми, что оказались в круговерти боя, были порваны, посечены. Немецкие удары искромсали фронт дивизии. Там и сям наши уцепившиеся группы, потрепанные батареи, роты, взводы дрались как бы без управления.
Он показал на карте дорогу Середа — Волоколамск, которую перегораживала красная черта батальона.
— Этим займутся и без вас. С эвакуацией управится Киреев. Где он?
— Не лги, Барамбаев! — сказал Бозжанов. — Говори комбату правду.