— Да, товарищ комбат. Пропустил их, как вы приказали.
Покраснев, Исламкулов попытался возражать. В нем заговорило благородное стремление разделить нашу участь. Но я не позволил прекословить.
— Садитесь, товарищ Момыш-Улы, садитесь… Чаю хотите? Подкрепиться не откажетесь?
Опять лег, закрыл глаза… Потекли милые сердцу картины прошлого. Сейчас не восстановишь. Мало ли что промелькнуло.
— Вот твое письмо жене. Можешь разорвать.
— А другим, товарищ Толстунов, указывать мы не будем.