Глаз сразу отметил силуэт невысокой колокольни, черневшей в мутном небе.
— Какую затею? Мы обязаны сделать уколы. Это приказ по дивизии.
— Все ушли, товарищ комбат… Ушли, когда ранило командира роты. Мы остались там одни.
Нет, Баурджан, нельзя! Я быстро разделся до пояса, оставшись полуголым под неприветным, холодным небом. В кожу будто впились иголки, она сразу покрылась мурашками. Сдержав дрожь, я провел ладонями по телу. Можно было пересчитать каждое ребро, как у изнуренной старой клячи. Живот стал таким впалым, будто присох к хребту.
Далее я сказал о геройской роте Брудного, почти поголовно погибшей вместе со своими командиром и со своим политруком.
Рассыпаясь искрами, тускнея, огни исчезли. Сразу потемнело.