Через поле по нашему следу подбегало отделение Толстунова. Из-за домов Новлянского показалось третье.
— Собственно, я всегда на пару с политруком Бозжановым, — пробурчал он.
Из бокового кармана шинели он достал пару новеньких белых перчаток.
Но на правом, северном, фланге дивизии произошло, видимо, нечто неожиданное, страшное. Там зиял пролом в несколько километров по фронту. На карте эту брешь пронзила широкая синяя стрела с раздвоенным жалом. Раздвоенное острие было нанесено пунктиром, означающим, что движение противника в этих направлениях установлено не точными данными, а изображено предположительно. Между немцами, прорвавшимися севернее города, и самим городом не было никакой преграды, никаких наших заслонов, лишь в садах у городской черты краснели в двух или трех пунктах значки зенитных пушек.
От огня шагнул рябоватый маленький красноармеец.
Военные хитрости были Филимонову не по нутру. Он привык выполнять точные, вполне ясные ему приказы.