Провод по-прежнему соединял меня с Рахимовым, уже перебравшимся в поселок.
Бойцы уже пробегали подле нас и ложились неподалеку, сразу пуская в ход саперные лопатки и насыпая перед собой холмики снега. К Севрюкову вернулись его скороходы.
— Коня! Давай и рахимовского! Для Заева! Заев, за мной!
Слышу команды, шум строящейся роты, потом тяжелые, мерные шаги. Рота Панюкова ушла.
— А как же, товарищ генерал, вдруг что-нибудь…
Вам, не побывавшему солдатом, наверное, показалось бы, что перед вами грозная воинская часть: ряды хорошо выровнены; на винтовках поблескивают новенькие штыки; бойцы, как один, в полном снаряжении; как один — в скатках, с противогазами и саперными лопатками в зеленоватых невыцветших чехлах, со стальными касками, притороченными к вещевым мешкам; на поясных ремнях, слегка оттягивая их, висят гранаты и подсумки с боевыми патронами — по сто двадцать на бойца.