Всегда вежливый, приветливый, Дорфман на этот раз позабыл ответить на мое «здравствуйте».
Черт возьми, там уже бой! А роты Филимонова нет! И Бозжанов будто сгинул!
— Садитесь, садитесь, — произнес Панфилов. — И давайте-ка ваше сочинение.
«Нет, остановись! Бегство — низость и позор! Тебя будут презирать, как труса! Остановись, сражайся, будь достойным сыном Родины!»
Я накинул на плечи темно-зеленую прорезиненную ткань, на ней мгновенно появились черные штрихи дождя.
Толстунов пришел в батальон на неопределенный срок. Если говорить все по правде, то я обязан признаться: это я воспринял как некоторое ущемление моей власти. По уставу Толстунов не имел никаких прав в батальоне, он не являлся моим комиссаром (в то время в батальонах комиссаров не было), но… Знакомясь, он сказал: «Меня направил в ваш батальон комиссар полка». Я промолчал.