Положив карту на колени, он продолжал слушать.
— Признаться, Момыш-Улы, похоронили. И нечего дать. Уже два дня, как мы вас отчислили.
Теперь наконец я мог отдать приказание продолжить марш на Волоколамск.
— Мне как писателю это необходимо. Хочется вас увидеть в разных гранях.
— Слезайте, товарищ комбат, слезайте, — торопливо заговорил он.
— Напрасно, товарищ Момыш-Улы, напрасно… Штаб не обязательно бумага. И не обязательно красный карандаш…