— Не тянись, когда не надо! — крикнул я. — Иди!
— Телефон тут, товарищ комбат, в сторожке.
— Вот, товарищ комбат, закуривайте. Только знайте: осталось всего две пачки. Очень-то не угощайте, не шикуйте, а то проугощаемся.
Панфилов приосанился, немного вскинул голову. Таким его и застиг щелчок фотоаппарата.
— Телефонист ранен. Пошли на колокольню другого.
Он говорил хрипловато и негромко. Подойдя ко мне, он придвинул стул, сел, снял генеральскую, с красным околышем, фуражку и положил на стол. В черных волосах, стриженных под машинку, обильно пробивалась седина.